Издательский дом «Аргументы недели» готовит к выпуску публицистическую книгу знаменитого журналиста Отара Кушанашвили «Не один». В этой связи корреспондент «АН» побеседовал с автором. Кушанашвили «порвал шаблон» первыми же словами: «Текст интервью я вычитывать не буду. Всё, что я наговорю, даже будь то в глазах эстетов или пуритан галиматьёй, – я настаиваю, что всё это моё, мои мысли, и визирования с моей стороны они не требуют».
- В аннотации к книге ты пишешь: «Давно хотел устроить серости и бесталанности показательную порку». Ещё ты говорил, что почти все артисты – г…но и полые люди. Зачем же ты тратишь на них своё драгоценное время?- Я приехал в Россию из желания прославиться и заработать много денег. Не понимаю, почему вот эти люди, которых я весьма метко назвал полыми, чтоб им пусто было всем, – почему они никогда не признаются, что пошли в публичную профессию затем, чтобы их имя с придыханием произносили миллионы. Они говорят: «Нет! Мы любим творчество!» А я не скрываю, что приехал в Россию с целью кормить маму и папу, став знаменитым и заработав много денег. Обнаружив, что самая благодатная территория для этого – шоу-бизнес, я и пошёл туда. Конечно, твой вопрос имеет право на существование. Если я так отношусь к ним, зачем я потратил полжизни на то, чтобы их описывать? Но я могу сказать, что делаю это с удовольствием.
- И в чём удовольствие?- Наблюдать за ними – это как смотреть запретные программы вроде реалити-шоу «Дом 666». Зоологический бестиарий. Очень занимательно и весело следить за тем, как деградируют люди. Ты не можешь остановить этот процесс, они не понимают ни бельмеса из того, что ты им говоришь или о них пишешь. Это как общение с братьями нашими меньшими, хотя братья наши меньшие по сравнению с участниками «Песни года» – выпускники Кембриджа. Могу заверить в этом и тебя, и всех потенциальных читателей книги. Это настоящий шок, когда видишь огромную разницу между тем, что человек говорит по написанному имиджмейкерами, тоже поголовно безграмотными, – и тем, как он ведёт себя в жизни. Людей, соответствующих тому, что вы, зрители, о них думаете, я могу пересчитать по пальцам.
- Пересчитай.- Раньше я начинал этот список с Лёни Агутина, а теперь, после шоу «Голос», не начну. Раньше я мог употребить в этом списке Александра Градского, а теперь вряд ли могу, учитывая, в каком виде он позволяет себе выйти на большую аудиторию. Интересно наблюдать, как складываются карьеры. Почему, например, мой товарищ Влад Сташевский вовремя сбежал из этого лепрозория? Он обнаружил, что его даже рефлекс Павлова не спасает – не получается хватать ртом воздух. Во-первых, воздуха мало – слишком тесно из-за коллег. Во-вторых, не с кем общаться. Влад понял, что потихоньку сходит с ума. Да, среди них почти нет умных людей. Кого я подразумеваю под «почти»? Конечно же, Игоря Матвиенко. С ним мне интересно разговаривать. Сейчас ты меня спросишь, кто ещё есть в этом списке, и тогда я сделаю большую паузу… и удивлю тебя именем Николая Баскова, которого все считают очень примитивным и, как выражается молодёжь, ми-ми-мишным. Нет, он очень сентиментальный и глубокий человек, как это всегда бывает с парнями, которых записываешь в клоуны. Сейчас ты снова попросишь меня продолжить список – и я не смогу. В стране миллион артистов, а Кушанашвили не может продолжить список после двух фамилий!
- Ты говорил, что есть прямая связь между полостью артиста и его востребованностью.- Это не только российская аксиома, но и канадско-американская, например. Вот Джастин Бибер. Ты должен быть тупым, но при этом смазливым, ты должен быть недалёким, но при этом прехорошеньким. Ты должен быть негодяем, причём не наигранным, а настоящим. Это известный закон шоу-бизнеса: любят «бэд боев», плохих парней. Одно время моё телевизионное начальство внушало мне, что я потому и выигрываю у какого-нибудь условного Петра Фадеева, всеми забытого ведущего, – я плохой, а Петя положительный. Считаю, что Сташевский, убежавший из-за кулис в машину и умчавшийся в красивый закат, именно этого и испугался. Чем хуже он казался, тем популярнее становился. Он был – и, надеюсь, остаётся – очень хорошим парнем, очень семейным, а из него делали негодяя, дамского угодника, не знающего, где границы морали. Чем хуже ведёт себя Дорн, тем больше на него спрос. Чем омерзительнее ведут себя участники конкурса «Новая волна», тем больше у них шансов стать друзьями Игоря Крутого. Единственный пример того, как можно сделать рафинированную карьеру, – это Сергей Лазарев. Исключение, подтверждающее правило. Всё-таки можно сделать карьеру, не будучи хавроньей. Можно сделать карьеру, оставшись Отариком. Оставшись собой в этом мире. В мире, где братья Самойловы из «Агаты Кристи», которых я люблю как никто другой, братья, вылезшие из одного чрева, в споре из-за авторских прав идут друг на друга войной, обставленные адвокатами, и один говорит другому: «Я твою мать …!» - забыв, что мать у них одна… Этот мир сошёл с ума. И моя книжка в этом мире, как и вся моя деятельность, – малюю-ю-юсенькая попытка напомнить людям про важное. А хлёсткие заявления в интервью я делаю для привлечения внимания.
- Ещё в книжке ты пишешь: «Я посвящаю всю свою жизнь созданию универсальной системы перманентного счастья для всех». Ты главный конкурент доктора Курпатова?- Доктор Курпатов потерпел сокрушительное поражение. Знаешь, почему?
- Почему?- Это неожиданный поворот в разговоре. Напиши, что я задумался. Доктор Курпатов потерпел поражение, потому что не обзавёлся мной в качестве единомышленника. А единомышленники нужны, особенно на безрыбье. Доктор Курпатов в лирическом смысле слишком… я очень тщательно сейчас подбираю слова – мог бы сказать «в половом смысле», а говорю «в лирическом смысле»… он слишком амбивалентен, если по-довлатовски. В роли утешающего человека должен был сидеть я – немножечко мужлан. Не может человек с женской… так, Отар, подбирай слова… не может человек с такой идиллической внешностью, как у доктора Курпатова, утешать людей. Свою модель я опробовал на детях, а их у меня немало – я спас демографию Руси семь раз. Замечу: я не Стерлигов, который уехал в леса. Увезти семью в лес и там выстраивать модель счастья – это может каждый идиот. Взял кредит в банке и уехал. А вот быть, как Отарик, в гуще событий и растить нормальных детей, делать их счастливыми, заражать людей хорошим настроением – это сложно. А вообще, впервые выслушивая сейчас свои словесные конструкции со стороны, я оцениваю их так: Боже, как же я хочу понравиться девчонкам!
- Так совпало, что накануне я посмотрел советский фильм «Застава Ильича» и специально для нашего разговора выписал из него цитату: «Мне в последнее время как-то надоело острить. Когда говорить не о чем – острят, когда думать не о чем – тоже острят, так легче. Я не всегда понимаю, о чём ты думаешь, когда говоришь вот так, просто так».- В этой реплике много правды. К сожалению, эта правда относится и ко мне тоже. Я понимаю, что принадлежу к сонму тех, кто острит даже тогда, когда нечего сказать. Это свойство, видно, выработано годами бестолковой деятельности, сводившейся к объявлению на сцене группы «Чай вдвоём», чтоб им пусто было. Я очень устаю от самого себя и от своих шуток. Но ужас в том, что сейчас даже острить никто не умеет. Сейчас единственное ходячее воплощение чувства юмора в стране, навязанное сверху, – Ургант. Из 35 тысяч его шуток 34 тысячи пишутся. Остротами заполняется всё пространство, а их авторы, как выясняется, – редакторы шоу. Я чист хотя бы в том, что мои псевдошутки мне никто не сочиняет. Когда мне предложили мою нынешнюю работу на телевидении, это было моим условием: никаких шеф-редакторов, которые пишут тексты. Да, сарказм – комфортная тропа, но встаёт вопрос о качестве сарказма. Почему все запоминают Отара? По той же причине, почему из множества сатириков запоминают Жванецкого. Даже мои дети замирают, когда на экране телевизора я беру микрофон.
- Тон твоей книги можно назвать трагикомическим. С одной стороны, много шутишь, а с другой – видно твою боль за несовершенство мира.- Я рад, что ты услышал эту интонацию. Кстати, о том, почему я назвал книгу «Не один». Долго думал над названием, ломал башку. Не такое это простое дело… Внезапно умер мой брат (книга посвящена его памяти). Я человек не набожный, но чувствую, что что-то такое разлито в воздухе, что-то такое… И я думал: как передать это ощущение? Как донести до своих детей, которых я наплодил к радости Путина – как донести до них, что надежда есть? И тут я услышал песню своего любимого артиста Эроса Рамазотти «Ты не один», а я чуть-чуть знаю итальянский… И я понял: от этого выражения, ставшего идиомой после стольких названий, надо убрать «ты» и оставить просто «не один». Не один в беде, не один в телевизоре. Важно всегда помнить об этом: не один, не один. Когда не стало брата – самого любимого моего человека – я почувствовал себя как гангстеры, которым в американских фильмах выдёргивают трубку кислорода в больнице. Как мне дышать? Как мне жить? Мысли в голову приходили разные… Но я подумал: а как же его дети? А твои дети? А другие люди, которые тебя любят? Нет, не встанешь на подоконник и не сиганёшь. Лучше напиши книгу, сказал я себе. И тогда я нашёл издательство «Аргументы недели» – оно подтвердило мою убеждённость: не один. Оно подтвердило, что кому-то эти сентиментальные бредни нужны. Даже в эпоху, когда никто ни во что не верит. Даже в эпоху, когда люди не расставляют запятые в текстах. Да, это мои сентиментальные бредни. Я вот кричу, что «Иванушки» хорошие. Люди думают: как «Иванушки» могут быть хорошими, если они полное г…? Нет, они хорошие! За одну только их строчку: «Но неправду он сказал тебе, будто на Земле больше нет любви», – я буду их славить. Славить за то, что они поют эти слова в Мурманске, в Комсомольске-на-Амуре, в Самаре, в Саратове. Они внушают людям бессмысленность отчаяния, и я за это стою горой. Такие слова нужно говорить своей дочери. И об этом моя книга.
http://argumenti.ru/showbiz/2016/12/515537
