Нелепый приговор Надежде Савченко вступил в законную силу, и у нас осталось восемь дней, чтобы помочь уцелеть, остаться в живых.
Трудно, да что там, невозможно представить себе что-то в большей степени проявляющее теперешнюю нашу нравственную атмосферу, чем реакция на людоедский приговор девушке Наде и - с отложенным эффектом - реакция на эту реакцию.
В британском сериале "Час" герой-правдоруб говорит своим оппонентам с сарказмом: "Наверное, это утомительно - все время делать вид, что не замечаешь, как другому человеку больно и плохо?".
Надю Савченко надо вернуть на Родину со словами "Спасибо, что живая!", и, кроме всего прочего, это вернуло бы в Минский процесс жизнь и хоть какую-то динамику.
Вся проблема в том, что Надю рассматривают как товар для обмена с вычислением последующего профита, и тут уже не повесть Ж.-П.Сартра "Тошнота" надо перечитывать, а хочется "сжать топорище заране"; она - барышня, вы не забыли? Она должна жить.
СИЗО суть санаторий (я, конечно, фигурально), а этап даже для видавших виды - гарантированный конец, это вселенная антропоморфных животных. Можно себе представить, до какой степени теплым будет прием и со стороны администрации, и со стороны зэчек, озверевших от пенитенциарности и недолюбленности.
Бесспорно и то, что, учитывая специфику дела, зона, куда определят Надю, будет в таком отдалении от цивилизации, что ни один правозащитник туда не доедет, не говоря о журналюгах, а без общественного интереса Савченко сгинет.
Но всех участников переговорного процесса поразил кататонический ступор, и все они смахивают на взбалмошную героиню из сериала "Фрейзер", нагрянувшую на свидание со словами: "После нескольких часов раздумий и взвешивания последствий я остановилась на молчаливом амплуа".
Позавчера начался отсчет десяти окаянных дней, в течение которых она должна быть этапирована в колонию, а уже тогда эта история, по Г. Гейне, "запылает трагедийным огнем".
Экстрадиция, пока не ставшая традицией, обмен, который не должен превращаться в обман, - все, что угодно, лишь бы Надя не угодила в ад, где и более сильные люди пасуют при столкновении с химически чистым быдлом.
В СИЗО она была более-менее на виду, мы ее, хрупкую, но гордую, хотя бы спорадически наблюдали, а на этапе таких опций нет и быть не может. Там "вяло или невяло, но умерщвляют"; об этом еще Шаламов писал - о том, что там "из уравнения убирается человек".
Я уже писал о том, что расейские судьи считают себя существами сверхъестественными, на поверку являясь, как и большинство политиков зомби, алчущими в раболепном угаре выгоду.
Они оказывают медвежью услугу ВВП, полагая, что его облик каноничен, а его невмешательство почитают знаком одобрения.
А девушка - одна. Понимаете, ОДНА.
Такое одиночество, знаю по себе (при всей несоизмеримости масштабов), не просто страшное, но - ИСТОШНО страшное.
Подозрение, что мы находимся на пути в мир, где нет места сердечности, в мир абсурда и насилия, усиливается с каждым днем.
Нет никакой руки Провидения, и в аду не будет похолодания, а есть люди, забывшие слово "гуманизм", есть пленные, которых никто не хочет менять, и есть девушка Надя, я смотрю на ее фото в газете, она улыбается, и там же, на соседней странице чьи-то стихи:
"Пока ведется спор у входа в словари
Меж этими и теми,
Мой цветовой поток сияет изнутри
И освещает темень".
...Осталось восемь дней.
