Мелодраматическая Даша.
«Разум не оденешь во фрак, извилины не покроешь попоной от Армани »,- коротко глянув на меню в ресторации, говорю я Дашке, и Дашка улыбается, потому что Дашка любит, когда я умничаю, (есть подозрение, что Она – единственная, кто любит, когда я умничаю).
Дашка очень быстро проделала путь от апологета тоскливого эмо-гота с повышенным содержанием сахара до изысканной принцессы, нервирующей меня, психованного папашку, своими пятнадцатью летами.
В её возрасте я себя помню как будто зажатым во вращающиеся двери между дворовым идолом Зуриком, отребьем с золотой фиксой, и старшим братом Ромой, деятельным, но избыточно добрым. Я никуда не продвигался.
(Я этого, конечно, Дашке не говорил).
Она бывает потерянной, но это редко. Она умеет дружить (хотелось добавить: это у неё от меня, но я, даром что насилу, сдержался). Умеет, если надо, цветисто выражаться, без, если я рядом, сленга. Как у меня, в девяти из десяти случаев у моего чертёнка напрочь отсутствует способность к диалогу. Она знает даже слово «аутентичность» (голову готов прозакладывать, футболисты «Динамо» не знают)
Вот вроде бы нельзя жить в гармонии с хаосом, умные дураки говорят, а я поверил, и вы поверили, однако ж, Дарья Отарьевна и с хаосом за секунду заключит договор, выразительно подмигнув.
И, знамо дело, прыснув.
Я (люблю с детьми временами поумничать) говорю Ей, что люди суть участники террариума, а человеческий террариум страшен.
Она говорит: Я знаю.
Вот откуда? По тушинской школе, по тушинской подростковой школе?
Её по части резонерства не обыграть, она перерезонерствует даже Диму Быкова, и не говорите мне про хромосомный набор!
Огневая у меня Барышня Дарья. Нажмёт на курок раньше профстрелка, но её трассирующие пули - ядовитые штуки. (Я, например, жертва гиперграфии; загляните в словари).
Конец февраля прячется в снега, как собеседник в собственные мысли; у моей Дочери Д. проблема в школе, BIG Проблема, и она - та ещё Раневская! – изображает запертую в узнице разъедаемого безумием сознания подопытную киску: среда заела, школа умерщляет мысль.
Можно, конечно, обозвать её сопливой задавакой, но как такое возможно с Принцессой?
Меня трясёт при мысли о её будущности, я немощен становлюсь, продержусь ещё лет пятьдесят, не более, где гарантия, что в нужный момент мне не откажет мой темперамент макаки?
Дашка заливается и говорит, что сама меня оборонит от любой гадости.
Чистейшей прелести чистейший образец.
НИКОГДА НЕ ПРОСИТ У МЕНЯ ДЕНЕГ.
Перечитайте ещё раз это предложение.
Я не знаю, как к этому относиться.
Я ведь много раз был таким отцом, что сам жалел, что не сдох ребёнок, а мои дети пишут (Дашка каждый день): Люблю!
За такую дочь, как Даша (это касается всех моих детей) многие родители - да все! – продали бы однозначаще! – если не душу, то почку.
Ну не в ладах она с химией, ну и? Она в ладах с другой Химией, которая с большой б., которая рождает душевный подъём и устраняет обманчивое представление, что в жизни есть что-то невозможное. Неё такая «густота бытия» (по Ахматовой), что за неё надо быть готовой заплатить any moment, как ежедень плачу я, о чём её упреждаю.
… Но ведь 15! Но ведь Д. старшая из семи моих (вот вам квартет кутаисско-расейских спецназовцев, вот вам трое шарлиз теронов), и не беря без малого двухлетнего франта, общаясь со старшими его братьями – сёстрами, я ощущаю себя кромешно безнадёжным мастодонтом! У них, стервецов, иронию вызывает даже моя неискоренимая любовь к страдательным причастиям: этот писатель мною чтим, мои дети, моя Дашка мною обожаема.
Я им: словарь должен быть выспренний,
Они мне : когда как. Я, ярясь, тут же употребляю другой словарь, только что апеллируя к книжному.
Дашка много думает. Я называю это гимнастикой ума, и я не уверен, что это всегда лучший вид спорта.
Она хочет быть Актрисой, героиней жгучих мелодрам. Мелодрама – это хорошо, Актриса – это плохо, актриса - это губительница карманов и сердец, без сердца и денег. (Если ты не Мерил Стрип).
Дашка смеётся: это, де, эсхатологический взгляд.
Она права.
Я просто её очень люблю, мелодраматическую Дашку мою.
http://top.oprf.ru/blogs/184/1845.html
